проснуться ранней ранью
и перетечь с постели
в извивы полусвета,
сплетений ини-яни
и бархатной пастели
дарёного букета…

и с высоты наива
нырнуть в цветок тюльпана
в мирок его лиловый,
тонуть в настое… живы
и аромате… праны
и не означить словом

А чего назидать? Все и сами с усами.
Пережитое годно для сдачи в ломбард.
Этот мир слишком сер, переполнен войсками,
жить напряжно, и нет нужной кнопки restart.

Уходи на простор своевольных фантазий,
ностальгично глотая былые дожди,
по готичным погостам в охотку полазай,
к зомби, эльфам, драконам, к чертям… уходи!

Завладеет мечтой симпатяжка Субару,
поразмыслишь о ведьминых генах внутри,
напридумаешь горькую кельтскую чару,
где в парах мандрагоры горят янтари.

Завивай хитроумно ажурные речи
и поставь на уроки-советы запрет.
Уходи в иллюзорное чёт или нечет,
в понарошковый свой виртуальный рассвет.

Повитай в миражах, эйфории, астрале,
в чёрный, ало-кровавый химеры ряди –
лишь бы реже от грёз просыпаться в реале
и не слышать сквозняк в пустотелой груди.

Целый час сидит Маришка,
на картинку смотрит в книжке,
где какой-то рыжий мальчик
отдаёт подруге мячик.

Там и буквы тоже есть,
но Маришке не прочесть.
И решила спеть она
буквы вместе, тянет: НААА!

Надо маме рассказать:
научилась я читать!

От улыбки марта синеглазого
Тает неприступная зима.
Кадры неба в лужах поразмазаны –
О весне закрученный роман.

Ветер тронул рябью веток росчерки,
Я иду по небу не спеша…
И рифмует строчки мелким почерком
Полная поэзии душа.

Талым снегом тонко пахнут волосы,
И, взмахнув невидимым крылом,
Напеваю что-то тихим голосом –
О весне… о женском, о своём.

Я сегодня богата светом
И здорова от темноты.
Платье солнечное надето
На простуженные мечты.

Мир от солнца и от мимозы
Золотой… За твоим плечом
Отметает остатки прозы
Разогнавшийся метроном.

Мне теперь согревать и радовать 
Так же нужно, как и дышать.
Я рисую улыбкой радугу –
Утра раннего благодать.

Между зимою и весной
Остатки сил стекают сонно
На белый стылый подоконник,
Когда с утра смотрю в окно.

Между зимою и весной,
Как кофе, солнце пью глотками.
Меж ледяными зеркалами
Оно натянуто струной.

Между зимою и весной
Земля – таинственная сказка,
Проталинами строит глазки,
Звеня капелью золотой.

Между зимою и весной –
Простор лазурного сиянья.
Он, как в начале мирозданья –
Бутоном крыльев за спиной.

Иглой хрустальной время шьет,
Стежки намётывает мерно
По шагу – медленно, но верно.
Я слышу ритм… Вот-вот… Вот-вот…

Ой, туманы-растуманы, ледяны ветра,
мне бы сладить оберег – приют житью-бытью –
по былинке, по травинке, от добра добра
вью.

Завиваю ароматы – тёплая ваниль,
кофе, розовое мыло вперекор гнилью.
Зажигаю негасимый в мороке фитиль.
Вью

думы, взоры, разговоры, чаяний поток,
семь несхожих вкупе – сила, ведаю семью.
Путеводной нити завязь для путей-дорог
вью.

Он плеснул из-под синих ресниц
жаром,
мир поплыл по широкой дуге –
нега…
акварельно кружились во мге
чары,
колобродило, рушилось ниц
эго.

Обернулась я тонкой струной-
осью,
словно ладил создатель хмельной
фугу.
Поворачивал синий винил
Космос,
и неслись вереницы светил
кругом.

И приснилось мне жаркое красное платье,
Что неладно сидело и много хотело,
Что как ушлая, хитрая жадная сватья,
Мои чувства и ум захватило всецело.

Управляло, влекло вплоть до самозабвенья,
Затуманило зрение грубо-багрово,
Своему подчинило веленью-хотенью,
Превратило в холопов и чувство, и слово.

Я не знала, куда эта муть увлекает,
Мне казалось, что это, наверное, плохо.
И маячило в жарком тумане без края
Тёмно-красное слово дурацкое “похоть”.

Было так, будто я отравилась угаром:
Как позволила платью взбеситься и править?!
Просыпалась, выпутывалась из кошмара,
Что грозит, потеряй я себя в этой яви.

Я – душа, облачённая в тело-покровы,
Уважаю влеченья своих амуниций,
Чту гармонию, душу возьму за основу
и тогда уж природе смогу подчиниться.

Гладишь…
Проводишь ладонью внимания…
Гладишь…
По нежному, неутоленному.
Гладишь…
Открытия в точках касания
Гладишь…
Бросаешь то в пламя, то в полымя.

Там, где царапины от интуиции,
Гладишь-рисуешь, сбивая дыхание,
Вдоль по изгибам, до дрожи ресницами,
Вскользь… до мурашек, до сласти страдания.

Гладишь… Кривые мои поразгаданы,
Петли развязаны, путы распущены.
Я отзываюсь на уровне атома,
И распускаюсь бутонами сущего…

Белоснежие настало в феврале.
Сыплют, сыплют нежности крупицы,
Волшебство возможности земле
С небом наконец соединиться.

Чтобы в белом растворилась суета,
Чтоб под снегом в ветках зрели соки.
Чтобы можно было – с чистого листа.
Как лыжню, прокладывая строки.

Под покровом белой чистоты
Что-то никогда не станет прежним.
Прорастают новые цветы
В феврале. В покое белоснежья

Я стою у стены изо льда, от неё так и веет холодом.
Мне так надо вперёд, туда,где волос твоих тёмное золото,

Где летучая нежность глаз, и кольцо твоих жарких рук,
Но стена разделяет нас, и мой статус – я только друг.

Я к стене подойду вплотную: ты меня задержать хотела?
Ты надеялась, что поверну я? Вот мой жар – от души и тела!

Не надеясь на дар небес, не сверну и не отступлю,
Я – твоя. Я хочу к тебе! А стена? Я её растоплю…

Мы теперь друг для друга – лишь тайна из тайн:
между нами стена. Я онлайн, ты онлайн.

Я онлайн, у меня своя жизнь, своя песня,
не с тобой – этажи, окна, крыши и лестницы…

В нереальной сети рыбой бьюсь на песке.
Ты – мой солнечный зайчик… на чьей-то руке.

Я онлайн. Чутко плещется кружево штор.
У тебя – не о том и не с той разговор.

Через тысячу вёрст я – свечой на окне.
Ты в сети беспредельно скучаешь по мне.

Воплощением давнего грустного сна:
Я онлайн – ты онлайн. Между нами стена.

Как часто хочется вернуться
Туда, где было хорошо,
К былому счастью прикоснуться
Своей скучающей душой!

Но проку от такого жеста
Там, где разрушены мосты?
Иль видишь ты иное место,
Иль место то, но ты – не ты.

Редко попадаем на воздуси мы,
не до эмпирея как-то, но…
голуби на ветке словно бусины,
как в печаль упавшее зерно…

Читать далее →