Человек не особенно сведущ
во вчера.
Что случилось в прошедшую среду,
подзабыл.
Повседневность отца или деда –
что игра
с отголосками камня, и следа,
и чернил.

Глубока старина без предела,
дна-то нет.
Утекло, отгорело, истлело –
можешь, чти.
Мы в крови носим, что уцелело –
тень и свет.
Алой ниточкой истина зрела,
как найти?

О минувшем преданий немало –
небылиц?
Но не зря вековые орала
рыли твердь.
Ищем толк на своих перевалах
с тех крупиц,
чтоб во лжи от азов до финала
не истлеть.

Ой, туманы-растуманы, ледяны ветра,
мне бы сладить оберег – приют житью-бытью –
по былинке, по травинке, от добра добра
вью.

Завиваю ароматы – тёплая ваниль,
кофе, розовое мыло вперекор гнилью.
Зажигаю негасимый в мороке фитиль.
Вью

думы, взоры, разговоры, чаяний поток,
семь несхожих вкупе – сила, ведаю семью.
Путеводной нити завязь для путей-дорог
вью.

Достанет силы на своей земле
в охотку жить по ходу коловрата –
свободно, самобытно и крылато,
наперекор корысти и хуле.

Читать далее →

горе
хлебать полной ложкой ––
ложку за маму
ложку за папу
ложку
за нерождённого брата
за гнойное чрево весны

И.Чуднова

Полной ложкой – за папу, за маму,
за родню из глубин старины –
пью до капельки маленькой самой
эту жизнь… Продолжают сыны.

Без уныния и без мороки
принимая и горечь, и соль,
одолею в дороге уроки
наваждений, распутий и воль.

Не корысти, не моде в угоду
вдалеке от потёмок-порух,
мой черёд оберечь силу рода,
совершенствуя посолонь дух.

В преданиях славян явор (клён) –

дерево реинкарнации,

таит в себе живые сущности людей,

которые ждут своего перерождения

“Лиловой шалью ночь скользит по травам,
от света хмурый нрав оберегая.
Готово зелье… сладкая отрава.
В блаженной дрёме Леля молодая.
Мой сын ей люб, и до́ смерти чужда я́!
Пусть видит зелье хмелем золотым –
так укрывает хитроумный грим
усталые морщины лицедея.
Слепец мой сын, но матерью храним.
Смирись, сноха, ты любишь, не владея!”

Читать далее →

Оскудела что-то крона-голова,
шелестят пустое жухлые листы,
семена горючим соком налиты,
я жива как будто… или не жива.

Всё росла по ветру, ветки раскидав,
всё хотела – жарче, выше и вольней!
Только поточило гнилью у корней,
понесло куда-то… или в никуда.

Вот и крутит комом, где ни попадя –
то кому-то колом, где не надобна,
то полыни вкус, то волны ладана,
то ли кто – серьёзно, то ли походя.

Миражи-обманы к чёрту прогоню,
семенами кану, примешь ли, земля?
Никогда не поздно заново, с нуля –
вырастаешь выше, если – на корню.

Моя прапрабабка любила сажать деревья. Бедность и положение батрачки не мешали ей добывать у помещика саженцы элитных деревьев и сажать свой сад. Сад вырос огромным и прекрасным, славился по всей округе яблонями, грушами, сливой и вишнями, зарослями малины и смородины, высоченными тополями и дубами, полянами огромных ромашек и пасекой. А когда ушли на войну муж, сын и зять, сад помогал прапрабабке растить осиротевшего внука, моего деда.

Моя прабабушка – трудяга и оптимистка, проводила на войну мужа и осталась с пятью малыми детьми. Мужа убили под Курском, двое детей не выжили. Прабабушка на всю жизнь сохранила верность памяти своего Вани. Она оставила в памяти дочерей и внуков непреложное трудолюбие, перлы фольклора и фамильную тягу к чистоте.

Моя бабушка была артисткой и певуньей, жизнелюбивой фантазеркой. Это она научила меня первой исполненной на сцене песне – о войне. Она зародила во внучках любовь к рукоделию, русскому многоголосому пению и склонность украшать себя и окружающее пространство.

Моя мама – учитель по призванию и творец по сути. Она учит от души и видит в каждом ученике человека. И первое, чему она учит – любви к родине, делая это удивительно нешаблонно и искренне. Невестой мама ждала отца из армии, со службы на границе, обмениваясь с ним бумажными письмами каждый (!!! ) день. Мама передала по наследству интерес к русской литературе и театру.

А мне довелось писать стихи. Стараюсь выразить в них все, что заложено женщинами моего Рода.

Я надеюсь, что стихи из-под моего пера, посеянные в чьих-то умах и душах, прорастут добром и светом.

Как саженцы из сада моей прапрабабушки.

Окутывая розовой вуалью
забот своих,
и сожалея, что бываешь близко,
не каждый миг,
наитием чудно́го ведовства ли
мне оберег
хотел, чтобы хранить от риска
мой бабий век?

Мерцала россыпь се́ребра и злата
с отливом льда,
сама скользнула в зябкие ладони
ко мне звезда –
печатью вековечно юной Лады –
там лепестки
переплелись, как будто бы заслоном
её руки…

Я смыла след от прежнего чужого
речной волной,
с цепочкой из серебряного звона
всегда со мной
звезда – защита дома… Но багрово
всё чаще жжёт.
О чём-то оберегом раскалённым
сигналит род.

Ты вставала, лишь только ракиты
полусонные тени стелили на млечные росы,
и окошки раскосо
отражали янтарь-малахиты –
обещанием знойного дня.
В дымке алого света
тропкой мимо плетня,
ячменями, хмельными от лета,
ты шагала торопко…

Он встречал! Волновался, шептал
и, исполненный чар,
он лелеял прохладой, белея
повиликой-ромашкой.
Он был – дар,
боль и бремя твоё, и отрада,
родовая замашка, исконное дело,
многолико и сладостно-зрело
огоньками плодовых лампад –
твой Сад.

Мановения тёплой руки –
и любовь, и работа.
Синева из реки, струи песен и пота
подымали побеги. Мгновения
вырастали в часы, закипали апрелями пенно,
а время
соловьиным трелями млело,
и нощно и денно
питало плоды,
матерински хранящие семя –
многоточия завтрашних глав…

Холода и года опускались на плечи.
Догоняя последний посев,
ты ушла, отгорев.
Запустение попусту правило бал –
он-то знал, что он вечен!
Что упрямые почки
брызнут силами нового века,
ты вернёшься – от правнучки дочкой.
Будет август в разгаре,
и зелен у девочки взгляд,
янтари-малахит отразятся в сансаре
обещанием сеянцев, строчек и песен…
В ранней алой завесе шаги прозвучат –
Вечен Сад.

Журавлиными стаями в памяти деды,
на душе неуютно от чувства вины:
как случилось, что День всенародной Победы
кто-то стал называть пропагандой войны?

От какого ума происходят стенанья,
что Победа – не праздник от радости жить?
Кто желает святую минуту молчанья
умолчанием правых побед заменить?

Читать далее →

На старом фото прадед, мой ровесник,
в рисунке губ – как будто, отблеск песни,
глаза глядят на мир светло и прямо,
сомнений в силе истины – ни грамма,
отвага в повороте головы…

А я стою с похожими чертами,
ищу каналы связи между нами.
Научишь, прадед, в муторном сегодня
тому, как можно думать всенародно,
безгрешно? Как тогда умели вы.

Сон ли что ли? Незабудки,
в поле боли летят утки,

следом замять, стынь в июле...
верно, память о бабуле.

 Читать далее →

Русскому поэту

Он родился в российских снегах,
Средь полей, где хлеба да чабрец,
Песня жаворонка в небесах.
Сын глубокой России, отец.
 
Он учился труду и добру
У родных бескорыстных сердец.
И стихами мечтать поутру
У черемух учился отец.

 Читать далее →

Ой вы, ветры, вороны скаженны!
Не студите сада колыбель.
Или то урок, или Марена
Злобится на майскую свирель?

Читать далее →