На клавишах весны капель играет скерцо,
Поблек в аллеях снег, как старенький клавир.
В тональности надежд стаккато вторит сердце,
Арпеджио ручьев и стихотворных лир.

На монотонность стуж – мечты и солнца блики,
И форте – жажда жить! Пиано – эти сны…
Переплетает март ветра и птичьи крики,
Сонату сочинив на клавишах весны.

Мне кажется, я-инструмент музыкальный –
Натянуты струны души,
То смехом звенят, то светло, то печально,
То счастьем до самых вершин.

То горестным рваным аккордом, как всхлипом,
Тревожат в округе покой.
А то-диссонансом со стонами, хрипло,
Расстроенно и вразнобой.

Накроет молчание серо и нудно.
Душевная дрёма, как плен.
Но чутко и нервно натянуты струны,
И музыка близко совсем…

Магический зов твоего притяженья –
И песня готова в полёт!
Я стала мелодией в это мгновенье,
Поймав совпаденье частот.

Я стала мелодией звонкой и нежной,
Гармонии в жаркой крови!
Пожалуйста, ты не касайся небрежно
И струны мои не порви.

Мы выступали последним номером. Зрительный зал, наискосок пронизанный солнцем, был полон запахом сирени и весенней радостью. Как, наверно, тогда…

Зрители первых рядов утомлённо сияли, позванивали орденами и медалями и ярко алели подаренными гвоздиками. На задних рядах – белоснежно-капроновый разлив бантов школоты, похожий на цветущий вишенник.

В школе шёл концерт для ветеранов войны.

Читать далее →

Просто это Новый год,
детка!
Посылай к чертям свою
клетку.
Мне помочь тебе стряхнуть
панцирь?
Мы сойдём с ума чуть-чуть
в танце.

Разметаем, что пока
цело!
Локон, бровь, рука, щека,
тело –
разреши себе улёт,
редко.
Просто это Новый год,
детка!

Танцует юная зима –
Деми плие, батман, поклон,
Небрежных прядей бахрома
оттенка “платиновый блонд”.

Морозной дымки ореол
Как шёлк старинный на просвет,
Концертом маленьких виол –
С утра по снегу первый след.

Как взрывы белые, кусты
Кричат безмолвное ура.
Природной тайны красоты
Увы, не знает мишура.

Она сверкает цирково,
Проста, как нашумевший хит.
Но лишь живое естество
души прекрасное творит.

Словно лампадой подсвеченный лист:
Нотные знаки в лучистой оправе…
В свете софитов застыл гитарист:
“Аве Мария”! И выдохнул: аве!

Читать далее →

Утро, кофе, позитив,
из динамиков – мотив,
по-восточному: “Салам… ”
Так и тянет к зеркалам.

А с планшетного экрана –
День султана Калантана!
Малайзийцы свято чтут
своего султана труд.

Утро, кофе, красота.
Будет танец живота!
Из зеркальной глубины –
как лоза, изгиб спины.

Флейты сладостная трель.
Тонут в неге план и цель,
как дымок от фимиама
в день султана Калантана.

Нежно мается дудук,
заплетаю ветки рук,
и как росчерком пера –
полукругом взмах бедра.

А партер – тебе: тахта,
ляжешь с грацией кота,
взгляд как мед… Смотри, молчи.
На пол – тапки и ключи.

Если был бы ты султан,
для тебя бы по утрам
танцевала непременно.
Только чтобы без гарема!

Утро, кофе, позитив,
Что? Уже пора идти?
Время деньги. Но от двери
Я пройдусь походкой пери.

Спиралью, сплющенной в кольцо, трепещет время.
На что роса, полынный дух, круги на лужах,
когда из прозы кружевцо укрыло темя?
Рутинный мир и нем, и глух. Скрипач – не нужен.

…Смычок, целуя и дразня, свершает танец,
касаний чутких череда по нервам – ну же…
лучами из меня – меня аndante тянет…
но это лишнее, когда скрипач не нужен.

Когда и зрелище и хлеб – на сытый ужин,
и постриг – разновидность пут – мечтам и косам.
Непозволительно нелеп, скрипач не нужен.
Он слишком ясно видит путь в открытый космос.

Пёрышко, зёрнышко
сей, сей,
слово на полюшко
дней вей!
Горстью по пресному –
со-лью,
пламенно, песенно –
вво-лю!

Строчки былинками –
в рост, в бег.
В пору былины ли
нам, век?
Пёрышко, петельки –
бой, нерв.
Издревле светлые,
нам – вверх!

Лист… Лист… Лист… Лист…
Полёт печали.
То вверх, то вниз,
То по спирали…

Осень влетает в комнату студёным ветерком из приоткрытого окна.

Золотыми пальцами касается клавиш…

Наполняет мир чайковской осенней песнью.

Золотые пальцы осени мерцают отблеском сизокрылого неба и слегка потрескивают – заряжены вдохновением увядания.

Осень щедра – вот так, на золотой ладони преподнести в дар Иное. Иное зрение, иной слух, иное понимание сущего.

На мотив песни Тухманова “Эти глаза напротив”

Полная чаша лета – плещет хмельной настой.
Песня пока не спета, пой её, август, пой!
Мёдом стекают, бронзой дни и часы звенят,
и ничего не поздно, и не спешит закат.

Так далеко до вьюг
яблочный спелый стук
и золотая та
полная чаша лета.
Выпьем неистово
лета игристого,
звёзды качают ветра.
Ярыми, шалыми
живы Стожарами,
зимам ещё не пора.

Полная чаша лета – в зеркале высь ясна,
Полная чаша света – и не достать до дна.
И темнота – отрадой, и одиссеи-сны,
и мановенья взглядов жаром ещё полны.

И далеко до вьюг
яблочный спелый стук
и золотая та
полная чаша лета.
Выпьем неистово
лета игристого,
звёзды качают ветра.
Ярыми, шалыми
живы Стожарами,
зимам ещё не пора!

Так далеко до вьюг
яблочный спелый стук
и золотая та
полная чаша лета.
Выпьем неистово
лета игристого,
звёзды качают ветра.
Ярыми, шалыми
живы Стожарами,
зимам ещё не пора.

О чём рассказала музыка

А вдруг они и правда есть, иные миры?
Нет, не где-то там, в парсеках от Земли, а прямо здесь, рядом?

Читать далее →

Этот ласковый огонь – и я 
отрешаюсь, цепенею. 
Абсолютная гармония – 
в потрясеньях панацея.

Долго-долго снежно-снежно… Сонно-сонный мир меня
Релаксирует на нежном в тёплых всполохах огня.
Мимо-мимо звоны-звоны, время мерно сыплет дни:
Файлы, фабулы, фасоны, иероглифы лыжни.
Сольно-вольно, вольно-дольно
Ляжет-вяжет строчку нить.
Сине, точечно-игольно. Нужно зиму пережить.

Мы начинали песню в унисон. Синхронно брали дыхание и негромко выпевали:
“Месяц спрятался за рощу,
спят речные берега…”
Берега выплывали из песни, тянулись разнотравьем всех оттенков зелёного, белёсыми шлейфами утреннего тумана.
Казалось, на следующем вдохе вечерние речные запахи и на самом деле вливались прохладной свежестью, и мы, чутко прислушиваясь друг к другу, разводили голоса на три партии:
“Хороши инюньской ночью
сенокосные луга…”
И вот это “хо-о-роши”, изумительно распадающееся на втором “о” на три тона, заставляло и нас, и зрителей внутренне замереть и открыться, как открываешься в ночи хору луговых звуков.
“В небе вспыхнула зарница” – звенела я первой партией и видела этот розовый всполох за тёмной излучиной реки.
“Над рекой туман поплыл…” – бархатно вторила Галя.
“И уж время расходиться…” – басила Аля, словно в глубину ныряла.
Мы слитно вздыхали и возвращались в унисон:
“И расстаться нету сил…”
Вчера прогуливались по лугу, вспомнилось. Не так давно и … давно это было, нам было по 18 лет…
Хорошо, что это было.