О сайте

Вы любите стихи?
Я люблю.
Живу ими
с тех пор,
как себя помню.
Весь мир вокруг
наполнен ритмами,
вот и пишется
о нём
поэтично.
Меня зовут
Романа,
и здесь
я говорю
стихами.
Есть на сайте
сочинения
в прозе,
философские
и психологические
странички,
кое-что, что
интересует
и волнует.
Здесь есть мои
электронные
книжки,
декламация,
видео,
фотографии.
Если захотите,
можно оставить
комментарии
или отправить
послание.
Рубрики ниже
и облако меток
справа
помогут вам
сориентироваться
с выбором стихов.
Приятного
чтения!

Свежие комментарии

Предвосхищение полёта

Предвосхищение полёта,
а плен, оковы – морок.
Болото, сыр бор, колен дрожь –
всё ложь
наперекор себе, крылатой.
Утрата
трепета исходного –
хищение пылинки от сансары, грех.
Поманит лепет, светотени камышей,
тропинка – струна гитары – тянет
вверх.
За дрёмой век – вселенский жар,
планеты принца розовые зори,
стожарый ветер в оперении ресниц,
грусть
о неявленном – тянусь
через дефис
натура

высь.

Уключины

Молочно-розовый туман мерцал над волнами,
и жидким золотом текла вода излучины.
Мы были юными и, нам казалось – вольными,
но сладко пели заржавелые уключины,
что мы друг другом невозвратно заполучены.

Лунница

Немужского, слабого оберег,
сделай, мастер, лунницу в серебре.

Поначалу пресную и ничью,
лунным светом вволюшку напою.

В полночь выйду из дому налегке
и омою лунницу в роднике,

чтобы силу вещую пробудить.
Талисман согреется на груди,

отведёт злонравие и скандал,
и не буду в юбке я генерал

или чушь бесполая и гибрид –
серебро заветное охранит.

И «свой парень» будет не обо мне,
не с дубиной буду и не в броне.

Люблены, лелеяны – род и кров.
Видно, отблеск Лелиных* то следов.

*Леля – согласно славянской мифологии – одна из трёх лун Земли, разрушенная в борьбе с тёмными и вызвавшая потоп.

 

Не означить словом

проснуться ранней ранью
и перетечь с постели
в извивы полусвета,
сплетений ини-яни
и бархатной пастели
дарёного букета…

и с высоты наива
нырнуть в цветок тюльпана
в мирок его лиловый,
тонуть в настое… живы
и аромате… праны
и не означить словом

Уходи

А чего назидать? Все и сами с усами.
Пережитое годно для сдачи в ломбард.
Этот мир слишком сер, переполнен войсками,
жить напряжно, и нет нужной кнопки restart.

Уходи на простор своевольных фантазий,
ностальгично глотая былые дожди,
по готичным погостам в охотку полазай,
к зомби, эльфам, драконам, к чертям… уходи!

Завладеет мечтой симпатяжка Субару,
поразмыслишь о ведьминых генах внутри,
напридумаешь горькую кельтскую чару,
где в парах мандрагоры горят янтари.

Завивай хитроумно ажурные речи
и поставь на уроки-советы запрет.
Уходи в иллюзорное чёт или нечет,
в понарошковый свой виртуальный рассвет.

Повитай в миражах, эйфории, астрале,
в чёрный, ало-кровавый химеры ряди –
лишь бы реже от грёз просыпаться в реале
и не слышать сквозняк в пустотелой груди.

На

Целый час сидит Маришка,
на картинку смотрит в книжке,
где какой-то рыжий мальчик
отдаёт подруге мячик.

Там и буквы тоже есть,
но Маришке не прочесть.
И решила спеть она
буквы вместе, тянет: НААА!

Надо маме рассказать:
научилась я читать!

Пешком по небу

От улыбки марта синеглазого
Тает неприступная зима.
Кадры неба в лужах поразмазаны —
О весне закрученный роман.

Ветер тронул рябью веток росчерки,
Я иду по небу не спеша…
И рифмует строчки мелким почерком
Полная поэзии душа.

Талым снегом тонко пахнут волосы,
И, взмахнув невидимым крылом,
Напеваю что-то тихим голосом –
О весне… о женском, о своём.

В начале марта

Я сегодня богата светом
И здорова от темноты.
Платье солнечное надето
На простуженные мечты.

Мир от солнца и от мимозы
Золотой… За твоим плечом
Отметает остатки прозы
Разогнавшийся метроном.

Мне теперь согревать и радовать 
Так же нужно, как и дышать.
Я рисую улыбкой радугу —
Утра раннего благодать.

Между зимою и весной

 

 

 

 

 

 

Между зимою и весной
Остатки сил стекают сонно
На белый стылый подоконник,
Когда с утра смотрю в окно.

Между зимою и весной,
Как кофе, солнце пью глотками.
Меж ледяными зеркалами
Оно натянуто струной.

Между зимою и весной
Земля – таинственная сказка,
Проталинами строит глазки,
Звеня капелью золотой.

Между зимою и весной –
Простор лазурного сиянья.
Он, как в начале мирозданья –
Бутоном крыльев за спиной.

Иглой хрустальной время шьет,
Стежки намётывает мерно
По шагу – медленно, но верно.
Я слышу ритм… Вот-вот… Вот-вот…

Вью

Ой, туманы-растуманы, ледяны ветра,
мне бы сладить оберег – приют житью-бытью –
по былинке, по травинке, от добра добра
вью.

Завиваю ароматы – тёплая ваниль,
кофе, розовое мыло вперекор гнилью.
Зажигаю негасимый в мороке фитиль.
Вью

думы, взоры, разговоры, чаяний поток,
семь несхожих вкупе – сила, ведаю семью.
Путеводной нити завязь для путей-дорог
вью.

По кругу

Он плеснул из-под синих ресниц
жаром,
мир поплыл по широкой дуге —
нега…
акварельно кружились во мге
чары,
колобродило, рушилось ниц
эго.

Обернулась я тонкой струной-
осью,
словно ладил создатель хмельной
фугу.
Поворачивал синий винил
Космос,
и неслись вереницы светил
кругом.

Пубертатное. Из серии «Наивные стихи»

И приснилось мне жаркое красное платье,
Что неладно сидело и много хотело,
Что как ушлая, хитрая жадная сватья,
Мои чувства и ум захватило всецело.

Управляло, влекло вплоть до самозабвенья,
Затуманило зрение грубо-багрово,
Своему подчинило веленью-хотенью,
Превратило в холопов и чувство, и слово.

Я не знала, куда эта муть увлекает,
Мне казалось, что это, наверное, плохо.
И маячило в жарком тумане без края
Тёмно-красное слово дурацкое «похоть».

Было так, будто я отравилась угаром:
Как позволила платью взбеситься и править?!
Просыпалась, выпутывалась из кошмара,
Что грозит, потеряй я себя в этой яви.

Я — душа, облачённая в тело-покровы,
Уважаю влеченья своих амуниций,
Чту гармонию, душу возьму за основу
и тогда уж природе смогу подчиниться.

Фото дня

Строки дня

Отпущу-ка по ветру печали,
Вытрясая хандру из себя,
Ерунду пропою, теребя
Старомодные кисточки шали,

Наплету хитроумные косы,
Антуражем приветствуя март.
Беззаботный охватит азарт
Естество опьяневшей берёзы.

Золотое в ручьях переливом
Куролесит, и утром в тиши
Отогрето шумят камыши,
Неодетые, шепчутся ивы,

Целомудренно скрыты туманом –
Аметистово-розовый флёр.
И открыт нараспашку простор,
Безнадёжно крылатым желанный.

Еле-еле в несмелом зелёном –
Зачарованно дремлющий лес,
Кистепёрые дали небес,
Романтичные старые клёны.

А на белом листе – серебро.
Юным светом исходит перо