Уходи

А чего назидать? Все и сами с усами.
Пережитое годно для сдачи в ломбард.
Этот мир слишком сер, переполнен войсками,
жить напряжно, и нет нужной кнопки restart.

Уходи на простор своевольных фантазий,
ностальгично глотая былые дожди,
по готичным погостам в охотку полазай,
к зомби, эльфам, драконам, к чертям… уходи!

Завладеет мечтой симпатяжка Субару,
поразмыслишь о ведьминых генах внутри,
напридумаешь горькую кельтскую чару,
где в парах мандрагоры горят янтари.

Завивай хитроумно ажурные речи
и поставь на уроки-советы запрет.
Уходи в иллюзорное чёт или нечет,
в понарошковый свой виртуальный рассвет.

Повитай в миражах, эйфории, астрале,
в чёрный, ало-кровавый химеры ряди –
лишь бы реже от грёз просыпаться в реале
и не слышать сквозняк в пустотелой груди.

На

Целый час сидит Маришка,
на картинку смотрит в книжке,
где какой-то рыжий мальчик
отдаёт подруге мячик.

Там и буквы тоже есть,
но Маришке не прочесть.
И решила спеть она
буквы вместе, тянет: НААА!

Надо маме рассказать:
научилась я читать!

Первородный гормон

Затем что в звучном строе лета
Нет и не будет больше дня
Звучней и ярче для поэта,
Как тот, когда сложилась эта
Простая песнь: «Не тронь меня»
Л.Мей

Изначальные волны на пенные пряди
Разрывали ветра.
На рождённой в пучине твердеющей пяди
Начиналась игра.

Читать далее

Март идёт

Под серый плащ упрятав юный шарм
навесив хмурь на дерзкие глаза
является неспешно юный март
и сладко изогнулась дереза,
настраивая звон ветвей-кифар
и пробуют зарянки голоса
посвистывая в утренний муар.
А март бредёт лениво, и следы
полны надежды и живой воды.

На клавишах весны

На клавишах весны капель играет скерцо,
Поблек в аллеях снег, как старенький клавир.
В тональности надежд стаккато вторит сердце,
Арпеджио ручьев и стихотворных лир.

На монотонность стуж – мечты и солнца блики,
И форте – жажда жить! Пиано – эти сны…
Переплетает март ветра и птичьи крики,
Сонату сочинив на клавишах весны.

Пешком по небу

От улыбки марта синеглазого
Тает неприступная зима.
Кадры неба в лужах поразмазаны –
О весне закрученный роман.

Ветер тронул рябью веток росчерки,
Я иду по небу не спеша…
И рифмует строчки мелким почерком
Полная поэзии душа.

Талым снегом тонко пахнут волосы,
И, взмахнув невидимым крылом,
Напеваю что-то тихим голосом –
О весне… о женском, о своём.

В начале марта

Я сегодня богата светом
И здорова от темноты.
Платье солнечное надето
На простуженные мечты.

Мир от солнца и от мимозы
Золотой… За твоим плечом
Отметает остатки прозы
Разогнавшийся метроном.

Мне теперь согревать и радовать 
Так же нужно, как и дышать.
Я рисую улыбкой радугу –
Утра раннего благодать.

Между зимою и весной

 

 

 

 

 

 

Между зимою и весной
Остатки сил стекают сонно
На белый стылый подоконник,
Когда с утра смотрю в окно.

Между зимою и весной,
Как кофе, солнце пью глотками.
Меж ледяными зеркалами
Оно натянуто струной.

Между зимою и весной
Земля – таинственная сказка,
Проталинами строит глазки,
Звеня капелью золотой.

Между зимою и весной –
Простор лазурного сиянья.
Он, как в начале мирозданья –
Бутоном крыльев за спиной.

Иглой хрустальной время шьет,
Стежки намётывает мерно
По шагу – медленно, но верно.
Я слышу ритм… Вот-вот… Вот-вот…

Вью

Ой, туманы-растуманы, ледяны ветра,
мне бы сладить оберег – приют житью-бытью –
по былинке, по травинке, от добра добра
вью.

Завиваю ароматы – тёплая ваниль,
кофе, розовое мыло вперекор гнилью.
Зажигаю негасимый в мороке фитиль.
Вью

думы, взоры, разговоры, чаяний поток,
семь несхожих вкупе – сила, ведаю семью.
Путеводной нити завязь для путей-дорог
вью.

По кругу

Он плеснул из-под синих ресниц
жаром,
мир поплыл по широкой дуге –
нега…
акварельно кружились во мге
чары,
колобродило, рушилось ниц
эго.

Обернулась я тонкой струной-
осью,
словно ладил создатель хмельной
фугу.
Поворачивал синий винил
Космос,
и неслись вереницы светил
кругом.

Пубертатное. Из серии “Наивные стихи”

И приснилось мне жаркое красное платье,
Что неладно сидело и много хотело,
Что как ушлая, хитрая жадная сватья,
Мои чувства и ум захватило всецело.

Управляло, влекло вплоть до самозабвенья,
Затуманило зрение грубо-багрово,
Своему подчинило веленью-хотенью,
Превратило в холопов и чувство, и слово.

Я не знала, куда эта муть увлекает,
Мне казалось, что это, наверное, плохо.
И маячило в жарком тумане без края
Тёмно-красное слово дурацкое “похоть”.

Было так, будто я отравилась угаром:
Как позволила платью взбеситься и править?!
Просыпалась, выпутывалась из кошмара,
Что грозит, потеряй я себя в этой яви.

Я – душа, облачённая в тело-покровы,
Уважаю влеченья своих амуниций,
Чту гармонию, душу возьму за основу
и тогда уж природе смогу подчиниться.

Гладишь

Гладишь…
Проводишь ладонью внимания…
Гладишь…
По нежному, неутоленному.
Гладишь…
Открытия в точках касания
Гладишь…
Бросаешь то в пламя, то в полымя.

Там, где царапины от интуиции,
Гладишь-рисуешь, сбивая дыхание,
Вдоль по изгибам, до дрожи ресницами,
Вскользь… до мурашек, до сласти страдания.

Гладишь… Кривые мои поразгаданы,
Петли развязаны, путы распущены.
Я отзываюсь на уровне атома,
И распускаюсь бутонами сущего…

Белоснежие

Белоснежие настало в феврале.
Сыплют, сыплют нежности крупицы,
Волшебство возможности земле
С небом наконец соединиться.

Чтобы в белом растворилась суета,
Чтоб под снегом в ветках зрели соки.
Чтобы можно было – с чистого листа.
Как лыжню, прокладывая строки.

Под покровом белой чистоты
Что-то никогда не станет прежним.
Прорастают новые цветы
В феврале. В покое белоснежья

Фото дня

Строки дня

Бирюзовой укрыв вуалью,
нас изменчивой лаской грели,
любовались, когда опали
лоскутками роскошной шали
в безотрадность унылой прели.

 

А ветра завивали мили,
ледяным окружали пленом.
Нам казалось, что мы не жили,
вьюги выли, нам саван шили,
но надежда текла по венам!

 

Наша песня была не спета!
В ней остались живые строки,
не поведанные секреты
и таинственные приметы,
и шальные хмельные соки.

 

Раскурила весна кадило,
изумрудной коснулась кистью,
напоила весельем жилы –
брызнув зеленью, мы родились,
молодые свершились листья!