Вспышки памяти
Есть такая профессия
Коридором. Следом – эхо,
Отдаваясь.
Двери в класс, как будто веха
Верстовая.
Распахнуть, остановиться –
Видеть, слушать –
Руки-крылья, взгляды, лица,
Души… Души!
Пацаны
Под неласковый взгляд судьбы
неприютно ссутулив думы,
то взвиваемся на дыбы,
то дурашливы, то угрюмы.
Тинейджер
Острый угол, угол острый –
все четыре и остры́.
Подростковая короста,
глаз угрюмые костры.
Отчуждённость словно метка,
одиночество, как плен.
Самостроенная клетка,
самоссадины колен.
Холод мира, мира морок –
недоверие на щит!
Независимость – не шоры!
И болит. Всегда болит.
Кроет раны мрак прикида,
пустота печёт в груди –
всё сигналы, всё для вида:
тут закрыто, уходи!
Боль и горечь вперемешку:
да, не понят, ну и на…
Я не в хоре! И – насмешка,
и сутулая спина.
Как со мною, так и лаю.
Только сам судья себе!
Отрицаю. Преступаю.
Как-нибудь смогу и без…
Одиноко. Ярость рока.
Шнур наушника, держусь.
Лучше, если лет немного,
хуже, если 30+
Лучше громко! Легче быстро!
круто – дрифтовая прыть!..
Прячу белую пушистость,
пригодится. Может быть.
Вернёшься, а…
Бывает, хочется возврата
туда, где было хорошо,
туда, где ты была крылата,
откуда поезд твой ушёл…
Но проку от такого жеста?
Давно разрушены мосты.
Вернёшься – там иное место,
иль место то, но ты – не ты.
Мимо
Молчаливый милый мим
так застенчив, помню, был.
Прятал пыл в умелый грим,
по канону – из белил.
А на сцене этот взор
только мне сиял и звал!
Вот ведь, думала, актёр,
выше всяческих похвал.
Разгадать бы эту бровь –
болевой излом черты!
Нечитаемость без слов –
разновидность слепоты.
Милый мим играл на бис,
принял мой дежурный “чмок”.
Лишь печально, скобкой вниз,
губ кривился уголок.
