Сердце пылало так ярко, как солнце, и ярче солнца,
и весь лес замолчал,
освещенный этим факелом великой любви к людям…
…Они бросились за ним, очарованные.Тогда лес снова зашумел, удивленно качая вершинами,
но его шум был заглушен топотом бегущих людей.
Все бежали быстро и смело,
увлекаемые чудесным зрелищем горящего сердца…
М.Горький
Он рухнул. Сонно хрустнула полянка,
туман накрыл безвыходно-седой,
кровавые клочки агапе Данко
тускнели сизо-огненной золой.
Впустую? Тяжко алое растёрла
с сухой травой безглазая толпа…
был безнадёжно смят венец из тёрна
под мутным взором лунного серпа…
Хрипела стая, о добре и худе
забыв в безумном беге до утра…
и лишь один, шептавший: “это люди”,
нёс отблеск от сердечного костра.
Он точно был… И будут. Безымянны,
чья искра от того же уголька.
Взмывают в темноту костры джордано,
и пушкинская вещая строка,
ещё, ещё… От медоносной липы
цветки, благоухая, дарят сласть…
…зачем же в лабиринтах архетипов
свободу люди силятся искать?
Среди теней своих себя теряя
собою вволю насыщая тень,
сансаре вспять себе взыскуют рая –
по личным меркам скроенную сень.
И не находят. Разве круг арены?
По Мёбиусу – петли безнадёг?
Тоскливое желание геенны
финалом закольцованных дорог?
Не зря от минотавра в жажде света
придумана спасительная нить.
От родников бывает чище Лета,
от искры Данко – смысл себя дарить.
Творить – даруя, засевать – для всхода,
из лабиринта совершить исход,
и наконец-то обрести свободу –
свободу для, а не свободу от.