Привет, понедельник, опять ты со мной!
И как я тебе? На все сто не тяну?
Как пуля в степи, просвистел выходной,
Оставив мечтою мой план “отдохнуть”.

А в зеркале… Разве что мой оптимизм.
Творим чудеса, совершая make-up,
Добавим одну из запасных харизм,
Язык напоследок себе показав.

Mах Factor – на губы, встаём на каблук,
Наушники на душу льют благодать.
Мобильник в карман, неотлучный мой друг,
Готова идти, видеть и побеждать!

Не так уж тяжёл ты, давай-ка ключи!
Откроем неделю и с песней вперёд!
Мы сами себе в понедельник врачи
С рецептом от грусти, хандры и забот.

О, брат-поэт и друг-прозаик!
Мне Пушкин с Гоголем сказали:
“Ты как пин-код, забей, писака,
В мозги законы мягких знаков”.

Писать, что “он повеселитЬся”
То преступление, поверь.
“Что делаеТ? ” вопрос – и птицей
Знак мягкий улетел за дверь.

Когда вопрос звучит “Что делаТЬ? “
В глаголы мягкий знак добавь.
ПереправляТЬся сможешь смело
Морфологически и вплавь.

Что сделаТЬ сможем? УлыбнутЬся.
И классики, поздравь судьбу!
(Что сделаюТ? ) Не повернуТся
В своем классическом гробу.

Утро, кофе, позитив,
из динамиков – мотив,
по-восточному: “Салам… ”
Так и тянет к зеркалам.

А с планшетного экрана –
День султана Калантана!
Малайзийцы свято чтут
своего султана труд.

Утро, кофе, красота.
Будет танец живота!
Из зеркальной глубины –
как лоза, изгиб спины.

Флейты сладостная трель.
Тонут в неге план и цель,
как дымок от фимиама
в день султана Калантана.

Нежно мается дудук,
заплетаю ветки рук,
и как росчерком пера –
полукругом взмах бедра.

А партер – тебе: тахта,
ляжешь с грацией кота,
взгляд как мед… Смотри, молчи.
На пол – тапки и ключи.

Если был бы ты султан,
для тебя бы по утрам
танцевала непременно.
Только чтобы без гарема!

Утро, кофе, позитив,
Что? Уже пора идти?
Время деньги. Но от двери
Я пройдусь походкой пери.

Украшают девушку скромность, стройный стан и волос водопад,
Милосердие, нежность, гордость, и походка летящая, взгляд…

Подчеркнут её очарованье изумруд, бирюза и коралл.
Ну а что украшает парня? Украшает парня фингал!

Это раньше – дуэли, шпаги, в поллица – благородный шрам.
А сегодня как знак отваги – кулаком наведённый шарм.

Сразу видно: не из трусливых, а совсем и наоборот.
Он за правду и справедливость после думает – сразу – бьёт.

Я врачую ссадину свежую, улыбаюсь луне в окне:
Раз горячий, то будет нежный и отважный – наедине.

Я увешана пираньями-проблемами,
Так вцепились, что не оторвать.
То мозги мне грузят теоремами,
То вонзают нож по рукоять.

Целый день атак пираньих дюжины,
Ночь течёт – бессонных мыслей муть.
Утром меланхолией загружено.
Караул! А впрочем, как взглянуть.

Чтобы одолеть зубов сплетение
применяю способ вот такой:
делаю проблему – приключением,
а пиранью – рыбкой золотой.

Туман… А потом развиднелось, не стало ясней.
Реалии будто знакомы, а как бы и нет,
То вкривь, а то вкось впечатления строили ей,
Смешавшись друг с другом, достаточно странный сюжет.

Читать далее →

Разозлилась,
Два озлилась,
Три озлиться? Вот ещё!
Поменяю гнев на милость
В виде ямочек у щёк.

Разгадаю,
Два гадаю,
Три гадаю, в чем секрет –
Удержать себя у края
Там, где скалится кювет?

Разожжётся,
Два ожжётся,
Три ожжётся – не сгорев.
Превращу в букет несходство,
Превращу в светильник гнев.

Зацепились за строку глазами,
а потом вцепились пятернёй,
хлеще, чем “дзюдаи” на татами,
да ещё зубами. Да толпой.

Строчку полоскали: пепел, ржа ли?-
Солидарным рвением горя.
Выжимали и трясли. И ржали –
юмор быстро лечит, говорят.

Растрясли по каплям и по крохам,
вытянули точки и тире…
А была та строчка просто вздохом
после сна на утренней заре.

Отцветали, томно млея, РОЗЫ,
Было депрессивно и печально.
Я на волю не пустила СЛЁЗЫ,
Чтобы рифма не была банальна.

Я внутри себя вовсю РЕВЕЛА,
Жарко поедала меня боль, но
Я держала “планку”, НЕ СИДЕЛА,
Чтобы рифма не была глагольной.

Залила в себя вину вином я,
И смирилась, что она МОЯ.
Чтоб не докатиться до шаблона,
Будет тайной, что вина ТВОЯ.

Так засохнешь в дрёме деприваций!
В каротине растворю ЛЮБОВЬ!
Над собой не стану издеваться
И банально буду грызть МОРКОВЬ.

Лежит на тарелке банан –
Обычный, неоригинальный,
Такой тривиально банальный,
Как на теплотрассе бурьян.

А он не расстроен никак,
И даже ни разу не грустный,
Когда, восхитительно вкусным
Он кажется нам натощак.

В поэзии также порой.
Найдешь наслажденье в привычном,
Услышишь пронзительно-лично
Соткрытое под кожурой.

Отнюдь не порок простота.
Надуманность рифмоизысков
К искусству бывает неблизко,
Когда сердцевина пуста.

Мадам Эн Эн однажды рок послал кусок бумаги,
На кресло дама взгромоздясь,
Стих сочинить впервые собралась,
И позадумалась…
Перо ж в руках держала.

На ту беду Лиса поблизости бежала.
Чернильный дух Лису остановил,
Идеей хитрой шутки осенил.

Плутовка к дамочке на цыпочках подходит,
Вертит хвостом, с листочка глаз не сводит,
И говорит так сладко, чуть дыша:

“Талантище! Как хороша!
Ну что за рифмы, что за краски,
Писать романы, оды, сказки!
Мурашки! жалко, мал листа кусок,
Ты можешь сделать в гении бросок!

Пиши, да не скупись!
Наверняка, сестрица,
С умением таким
Быть краткой не годится!
Пегас в седле, какое там учиться!

Тут у мадам с похвал вскружилась голова,
От радости свело плечо и ногу, –
Она на льстивые Лисицыны слова
Писала и писала, много-много…
Смысл выпал,
появившийся едва.

******
Уж сколько раз твердили миру,
Что слово – золото, и истина мудра.
Но часто снова попадает лира
К страдальцам одержимостью пера.
Да! Фраза не теряет остроты:
“Служенье муз не терпит суеты”.

Сижу я у судьбы на берегу
В раздумьях: а чего же я могу?
Грядущее в судьбине гуано –
Действительно предопределено?

Неужто вариантов никаких?
И не случаен этот глупый стих?
И кто-то сверху нитки подобрал
И кукольные руки привязал?

Но нету пут отважным лапам львиц,
Как нет управы на сердца цариц.
Сидеть на берегу? Но можно плыть
И гуано в прозрачных струях смыть.