На растущей луне о плохом забывается,
и в душе накопившийся плавится снег –
в эти дни хорошо получается Травница –
заповедный заслон, от беды оберег.

Лоскуток выбираю небесно-лазоревый,
пеленаю в него связку трав луговых,
и платком повязав, ворожу с приговорами:
заслони от напастей домашних моих!

Пусть безбедно живётся, и пусть сладко спится им,
не касается тьма ни голов, ни сердец –
оберег пахнет лугом – мелиссой, душицей, и
навевают покой розмарин и чабрец.

Хоть научены всяким сегодня наукам мы,
слышим изредка древний настойчивый зов.
Охраняем дома обережными куклами –
неизведанной силы послами веков.

В преданиях славян явор (клён) –

дерево реинкарнации,

таит в себе живые сущности людей,

которые ждут своего перерождения

«Лиловой шалью ночь скользит по травам,
от света хмурый нрав оберегая.
Готово зелье… сладкая отрава.
В блаженной дрёме Леля молодая.
Мой сын ей люб, и до́ смерти чужда я́!
Пусть видит зелье хмелем золотым –
так укрывает хитроумный грим
усталые морщины лицедея.
Слепец мой сын, но матерью храним.
Смирись, сноха, ты любишь, не владея!»

(…)

Оглянусь назад… За моим плечом – отец и мама. Они подарили мне жизнь и отдавали, отдают и отдадут ещё всё своё лучшее, ценное, нужное. Чтобы я могла двигаться дальше, взлететь, может быть, вспыхнуть яркой звездой, сделать этот мир лучше.
Всматриваюсь: за их спинами – мои деды и бабушки, их жизни, полные труда и любви, и заботы.

(…)

Таковы от рождения –
отличаем добро,
посреди отемнения
светоносно нутро.

Если что позагадано,
мы во благо вершим,
сотворённое ладное –
по заботам людским.

Нам опора надёжная –
от наклонности той,
человеку положено
подниматься душой.

Я сплету венок из листьев
Алых, рыжих, золотых,
и вплету рябины кисти,
ветерок и этот стих,

ветку ивы, звуки скрипки
и тумана завитки,
и несмелую улыбку,
и тепло своей руки.

Заплету полынь с любовью,
и несбыточного грусть…
У тебя над изголовьем
оберегом будет пусть.

Моя прапрабабка любила сажать деревья. Бедность и положение батрачки не мешали ей добывать у помещика саженцы элитных деревьев и сажать свой сад. Сад вырос огромным и прекрасным, славился по всей округе яблонями, грушами, сливой и вишнями, зарослями малины и смородины, высоченными тополями и дубами, полянами огромных ромашек и пасекой. А когда ушли на войну муж, сын и зять, сад помогал прапрабабке растить осиротевшего внука, моего деда.
Моя прабабушка — трудяга и оптимистка, проводила на войну мужа и осталась с пятью малыми детьми. Мужа убили под Курском, двое детей не выжили. Прабабушка на всю жизнь сохранила верность памяти своего Вани. Она оставила в памяти дочерей и внуков непреложное трудолюбие, перлы фольклора и фамильную тягу к чистоте.
Моя бабушка была артисткой и певуньей, жизнелюбивой фантазеркой. Это она научила меня первой исполненной на сцене песне – о войне. Она зародила во внучках любовь к рукоделию, русскому многоголосому пению и склонность украшать себя и окружающее пространство.
Моя мама – учитель по призванию и творец по сути. Она учит от души и видит в каждом ученике человека. И первое, чему она учит – любви к родине, делая это удивительно нешаблонно и искренне. Невестой мама ждала отца из армии, со службы на границе, обмениваясь с ним бумажными письмами каждый (!!! ) день. Мама передала по наследству интерес к русской литературе и театру.
А мне довелось писать стихи. Стараюсь выразить в них все, что заложено женщинами моего Рода.
Я надеюсь, что стихи из-под моего пера, посеянные в чьих-то умах и душах, прорастут добром и светом.
Как саженцы из сада моей прапрабабушки.

Окутывая розовой вуалью
забот своих,
и сожалея, что бываешь близко,
не каждый миг,
наитием чудно́го ведовства ли
мне оберег
хотел, чтобы хранить от риска
мой бабий век?

Мерцала россыпь се́ребра и злата
с отливом льда,
сама скользнула в зябкие ладони
ко мне звезда –
печатью вековечно юной Лады –
там лепестки
переплелись, как будто бы заслоном
её руки…

Я смыла след от прежнего чужого
речной волной,
с цепочкой из серебряного звона
всегда со мной
звезда – защита дома… Но багрово
всё чаще жжёт.
О чём-то оберегом раскалённым
сигналит род.

Ты вставала, лишь только ракиты
полусонные тени стелили на млечные росы,
и окошки раскосо
отражали янтарь-малахиты –
обещанием знойного дня.
В дымке алого света
тропкой мимо плетня,
ячменями, хмельными от лета,
ты шагала торопко…

Он встречал! Волновался, шептал
и, исполненный чар,
он лелеял прохладой, белея
повиликой-ромашкой.
Он был – дар,
боль и бремя твоё, и отрада,
родовая замашка, исконное дело,
многолико и сладостно-зрело
огоньками плодовых лампад –
твой Сад.

Мановения тёплой руки –
и любовь, и работа.
Синева из реки, струи песен и пота
подымали побеги. Мгновения
вырастали в часы, закипали апрелями пенно,
а время
соловьиным трелями млело,
и нощно и денно
питало плоды,
матерински хранящие семя –
многоточия завтрашних глав…

Холода и года опускались на плечи.
Догоняя последний посев,
ты ушла, отгорев.
Запустение попусту правило бал –
он-то знал, что он вечен!
Что упрямые почки
брызнут силами нового века,
ты вернёшься – от правнучки дочкой.
Будет август в разгаре,
и зелен у девочки взгляд,
янтари-малахит отразятся в сансаре
обещанием сеянцев, строчек и песен…
В ранней алой завесе шаги прозвучат –
Вечен Сад.

Это сборник патриотической лирики. Книга о русском и о русских. Красота и смыслы русской речи, традиций, народного искусства, позитивное мироощущение — всё, что я хотела вложить в эту книгу.

БЛАГА ВЕСТОЧКА

Напоено́ перо огнём творения. На нём,
на самом острие, сиреневым,
весенней каплей – будущее слово.
На ветрах и взглядах
зябнет, привычно-ново.

В начале ряда
ясноликих букв
перо выводит Аз:
остро́, на белом – суть моя:
Аз есть Я.
Упруг раскрытый лист,
а путь скалист,
там дальше – веди, рецы –
творения пылца…
И сердце, сбоя́,
расплавит олово мозгов.
Таков удел творца
от Прави – Аз есть Я.

Если у вас есть идея

и у меня есть идея

и мы обмениваемся этими идеями,

то у каждого будет по две идеи.
Б.Шоу

Яблоко моё
лакомое,
есть одной — житьё
муторное…
Радовалась ли,
плакала ли,
ладила ли смысл,
путала ли —

(…)

Жемчужница Margaritifera лет 300 назад

в изобилии встречалась

в российских чистых реках с быстрым течением.

На сегодняшний день

ей угрожает полное исчезновение

Речка хворая – мели, лужицы –
нитка слёзная, землю ранили.
Где златое дно, где жемчужницы?

В топи сгинули, во бурьяны ли
перекатные жемчуга Руси?
Или тьмой её одурманили?

(…)

Достанет силы на своей земле
в охотку жить по ходу коловрата —
свободно, самобытно и крылато,
наперекор корысти и хуле.

(…)

Сочится стих слезами «Лакримозо»
Сквозит печаль отыгранных ролей…
Как песня в небо, у окна — берёза,
святилище — пространство рядом с ней.

(…)

Катись-катись яблочко наливное, по серебряному блюдечку,
покажи мне и города и поля, покажи мне леса, и моря,
покажи мне гор высоту и небес красоту…
Русская сказка

Мóю-мóю блюдечко серебристое,
про добро ли, худо ли мыслю истово.
Гляну, гляну в сéребро — синеглазая.
Золотое яблочко ума-разума

(…)