Снимаю с ёлки украшения,
Упрятываю до поры
Как артефакты просветления,
Улыбок наших отражения –
Шары, шары, шары, шары…
Упал под ноги новый путь ничком,
В коробке праздник задремал.
Идём по году в свете будничном
Мы в скучном отблеске зеркал.
А под бронёй костюма стильного –
Наивны и добры вполне,
Какими с ёлки отразили нас
Шары в уютной глубине.
Коляда – Бог Молодого Солнца, Бог Зимнего Солнца, рожденный в ночь зимнего солнцеворота, в самую длинную ночь года.
Бога Коляду славяне почитают как Бога Волхвов, принесшего мудрость, воплощение Вышнего Бога, Бога, направляющего людей по дороге Прави.
Замурррчательный объект…
Все внимание туда!
Рразномасстный рррразноцвет,
Шаррровая еррунда.
Расшуршалась, точно мышшь,
И блестит ещё при том!
Если уши навоссстришь,
Хвоссстик ходит ходуном.
Как учила кошка-мать?
Тише тихого нога…
Тело сссильно расспластать,
Взгляда не ссссводить с врага…
Стать прррружиной! И стрррелой!
И врррезаться, как болид!
Я в атаке лобовой –
Рраз! Ссхвачу! Шшшуршит, летит!
Недвижимо. Не встает…
Ухожу, восторг таю.
Ёлкой звали все её.
Эту миссию мою.
В шестой день января наши древние предки праздновали Турицы.
Тур – сын Велеса и Макоши, покровитель пастухов, гусляров и скоморохов, юношей – будущих воинов и кормильцев семей.
В этот славянский праздник проводился обряд посвящения в мужчины, а также выбирался главный пастух в селенье.
Этот праздник закрывает Велесовы Зимние святки и поэтому все спешат погадать последний раз, что же ждет их в будущем, накрывают богатый стол.
Вдохновенно ленюсь, релаксирую всласть.
Мне диван не диван – голубая лагуна.
Да и как насовсем в сибаритство не впасть –
если в доме моём воцарилась Дануна.
Мне теперь параллельна забот маета
и до лампочки, что там готовит Фортуна.
Абсолютный покой у крыла и винта.
Десять дней января, а короче – да ну на…)))
Новый день. Новый снег…
На губах – новый смех.
Новый вкус. Новый звук.
Новый путь. Новый круг.
Новый круг. Новый взгляд.
Новый друг. Новый чат.
На плечах – новый мех.
Новый смех. Новый снег.
Стрелок бег, шаг вперед.
Новый свет. Новый год!
Новый миг. Вот сейчас.
Новый мир. Каждый раз.
Снежно-белый, нетронутый шагом твоим
В новогодие стелется путь.
Не беги, торопясь, ожиданьем томим,
Ты живи. Не спеши. Просто будь.
Будут стужи и ливни, зной и листопад,
Ветры будут и в спину и в грудь.
Не гадай наперед и не пяться назад,
Вот сейчас и вот здесь – просто будь.
Это больше внутри – непогод хоровод,
Ад сомнений, туманы и муть.
Снежно-белый, нетронутый стелется год,
Ты – снежинка его… Просто будь.
Разгляди, продыши, проживи каждый миг,
Пей по капле и радость и грусть.
Снежно-белою радугой стелется мир,
Мир – в тебе. Просто будь. Просто будь)
Просто это Новый год,
детка!
Посылай к чертям свою
клетку.
Мне помочь тебе стряхнуть
панцирь?
Мы сойдём с ума чуть-чуть
в танце.
Разметаем, что пока
цело!
Локон, бровь, рука, щека,
тело –
разреши себе улёт,
редко.
Просто это Новый год,
детка!
…Новогодье накрыло школьный зал. Глаза первоклашек сияли ярче мишуры на нарядах, хороводная музыка сливалась со звоном голосов в блаженную какофонию. На фоне праздничного восторга по-юношески басовито звучали реплики Деда Мороза, а в центре всего этого прекрасного кавардака сияла великолепная ёлка.
Кто не рад такой картине:
Цветом радуя народ,
Врассыпную мандарины
Провожают старый год.
Счастья полные корзинки –
Угощенье хоть куда.
Корки, дольки, половинки –
Новогодняя еда.
Ртом с небес ловлю снежинки,
Забываю погрустить.
Что за чудо, мандаринки:
Можно есть и можно пить.
Аромат со шлейфом длинным
Не уступит Givenchy!
Нежно… Снежно… Мандаринно…
Новогодие души.
Ах, какое блаженство знать: она совершенство!
Видеть космос и тайны в этих ясных глазах,
Прочитать в этом взгляде над собой верховенство,
И нездешнего разума отблески… ах!
А магической силы волшебство прикасанья,
Грациозная нега, независимый нрав?
Эта вкрадчивость муррра в ожиданьи вниманья,
Воплощенье покоя в этих позах-клубках?
То шалунья азартная, то на окошке –
В созерцаньи миров, ей известных одной.
Начинается март добрым Праздником Кошки,
В мир идет совершенство…
И веет весной.
Что-то стало серенько и длинно.
Колея недель сложилась в круг.
Назначаю Праздник апельсина!
Просто так и непременно вдруг.
Рано утром – музыка латино,
Ванна с ароматом свежей цедры.
В зеркалах понежиться павлинно,
Макияж морковно-рыже-щедрый.
Завтрак? Угадали – апельсины!
Я тебе, ты мне – по яркой дольке.
Радость две имеет половины,
Есть одной – нерадостно нисколько.
Скосила глаза на кончик собственного носа. Вот он, кто бы сомневался. Стоит, пританцовывает в нетерпении, весь из себя мерцающий-манящий-неизвестный. Новогодний праздник. На носу. Ему охота развернуться, состояться, ослепить, осчастливить… Мне тоже этого хочется. Чтобы он состоялся и ослепил. И всем того хочется, культовый праздник, как никак.
На шпажке
кубик хлеба родной основой
кубик сыра – с утра раздумие
и маслина как символ снова
наступающих терпко сумерек
виноградина как поблажка
чтобы было по жизни слаже
я кусочки нижу на шпажку
шифры нового года лажу
Утро, кофе, позитив,
из динамиков – мотив,
по-восточному: “Салам… ”
Так и тянет к зеркалам.
А с планшетного экрана –
День султана Калантана!
Малайзийцы свято чтут
своего султана труд.
Утро, кофе, красота.
Будет танец живота!
Из зеркальной глубины –
как лоза, изгиб спины.
Флейты сладостная трель.
Тонут в неге план и цель,
как дымок от фимиама
в день султана Калантана.
Нежно мается дудук,
заплетаю ветки рук,
и как росчерком пера –
полукругом взмах бедра.
А партер – тебе: тахта,
ляжешь с грацией кота,
взгляд как мед… Смотри, молчи.
На пол – тапки и ключи.
Если был бы ты султан,
для тебя бы по утрам
танцевала непременно.
Только чтобы без гарема!
Утро, кофе, позитив,
Что? Уже пора идти?
Время деньги. Но от двери
Я пройдусь походкой пери.