Куда глаза глядят
Уйти от прелестей системы –
канонов, строя, рамок, темы,
забыть регламенты и мемы,
сойти безбашенно с орбит.
Когда сбоит,
не значит – скорая поломка.
По кромке
идти, в ином наполовину,
не маять спину
неволей тягостных поклонов.
И сталь пилонов
не делать посохом в пути.
По спелым росам
брести
куда глаза глядят.
Гроза ли, дебри будут в тему,
и только жаль чуть-чуть систему,
за ад, удерживая власть,
ни разу не насытить пасть.
Бусины
Редко попадаем на воздуси мы,
не до эмпирея как-то, но…
голуби на ветке словно бусины,
как в печаль упавшее зерно…
Дождь с лягушками
Может быть, придумали старушки,
у кого мы сплетни узнаём?
В Подмосковье выпали лягушки
вперемешку с проливным дождём!
Время московское
Оно утекает сквозь плотные пробки,
тягучими каплями стынет в метро,
песочно струится в обыденном трёпе
и в Сити гудит, выдувая нутро.
Она
Она пришла и села у окна,
В глазах ее заснеженное утро
Зеркально отразилось, и она
В нем растворилась мысленно как будто.
Тягуче наполнялось тишиной
И грацией расслабленное тело…
Казалось, ей известен мир иной,
Текущий сквозь пейзаж морозно-белый.
Казалось мне, что именно она
Взяла и время здесь остановила,
Что ею в назидание дана
Мгновения целительная сила.
Потом она неслышно поднялась,
Зевнула и всем телом потянулась,
В постель на мягких лапках забралась:
Сказала “мяу” и клубком свернулась.
Будем жить
Праздник кошек
Ах, какое блаженство знать: она совершенство!
Видеть космос и тайны в этих ясных глазах,
Прочитать в этом взгляде над собой верховенство,
И нездешнего разума отблески… ах!
А магической силы волшебство прикасанья,
Грациозная нега, независимый нрав?
Эта вкрадчивость муррра в ожиданьи вниманья,
Воплощенье покоя в этих позах-клубках?
То шалунья азартная, то на окошке –
В созерцаньи миров, ей известных одной.
Начинается март добрым Праздником Кошки,
В мир идет совершенство…
И веет весной.
Посев
Вот и ты, мой лес, что сердцу мил!
Хочется обнять приветным взглядом,
слышать шум твоих роскошных крыл,
и вдыхать зелёную прохладу…
Чтобы жизнь переполнила
Чтобы жизнь переполнила,
много ли надо?
Хватит капли…
цветка…
прикасания…
взгляда…
Если бы
Если б деревья всегда были желтыми,
Не приходило бы к нам вдохновение,
Светлая грусть, острота ощущения –
Если б деревья всегда были желтыми.
Если бы были деревья зелеными,
Не распускались бы вёснами заново,
Мы бы не знали томления пьяного,
Если б всегда были листья зелеными.
Вот оно что: красота в изменении,
В вечном движении с высшими смыслами,
Необъяснимом словами и числами.
Вот оно что: красота в изменении!
Так почему мы тогда беспокоимся,
Видя в любимых глазах изменения?
Это ведь признак того-же движения.
Так почему мы тогда беспокоимся?
Солнце всходит на востоке
Солнце на востоке всходит
Коло бродит,
колобродит,
на вихрах янтарь и мёд.
Солнце всходит на востоке,
там у светлого истоки,
вдохновение на взлёт.
Затмение
Написано в минуты
полного лунного затмения 27.07.2018
Накрыло мир туманным платом,
И ватно глушит тишиной.
Мерещится, что каждый атом
Следит за тающей луной.
Вселенский мрак неотвратимо
Ползет на лик из серебра,
И кажется так уязвимо,
Надежное еще вчера.
В упор бесстрастно смотрит вечность,
Являя стрелки бытия,
Так беспросветно и кромешно
Во тьме сакральное тая.
Вплетен в багровый отблеск Марса
Метеоритных стай разгон.
Как акт космического фарса,
Стотрёхминутный полигон.
И мы, таинственное племя,
На колеснице, что Земля,
Летим с надеждою сквозь время
Собою Космос окрыля.
На обочине
Мчалась трассой и – на обочине,
ошарашена, скособочена,
до поры какой-то отсрочена,
мимо общий поток бурлит.
На обочине в неподвижности –
куст цикория, два булыжника,
фантик пыльный, обложка книжная –
мир без цели и без орбит.
Save
Камеры есть и фотоаппараты,
Клавиатуры есть с клавишей save.
Жаль, что нельзя записать ароматы
Утренних трав в серебристой росе.
Этого ветра зеленые пряди,
Этого солнца медовый поток,
Этого озера синь и прохладу,
Свежести вкус и простора глоток.
Неповторимы восторги мгновенья,
Взмахи ресниц и ладони тепло…
Жаль, что нельзя сохранить настроенье
И загружать, когда время пришло.
Перелётные
Просторами небесной полинялой акварели,
среди ветров и песен перелётные летели.
Звенела высь хоралами и сольными курлыками,
и, словно перед храмами, светились люди ликами.
Над бронзовым величием сновали многоточия.
Смятенная по-птичьи, я полёт себе пророчила.
А листья перелётными казались и крылатыми,
сновали листья нотами, и грезилось сонатами.
Кленовым жёлтым всполохом рождалось озарение:
что долгое, то коротко. Что вечно – в изменении.
Что дальнее, то близкое, а улетает – верное.
Что верное, то чистое. Да будет так. Наверное…