Рассыпалось прошлое в колкое крошево,
горестный тлен.
Не жалея колен, я – в осколки:
вернуть бы, спасти!
Все пути Галатеи
от воли творца – стежки за иголкой,
сердца
вне его рассыпаются в прах,
отпечаток тоски на губах…

Вопреки этой тьме без просвета
придумала вето
стараниям сделать разбитое наше – целым.
Отрезвела.
Раз билось, накрыл дурман –
знать, оно изначально имело изъян.

Крыльями алого стяга
деды украсили май.
Хмурилась глыба Рейхстага,
рос меж камней иван-чай.

Чай в покорёженной кружке
тёплым покоем пьянил,
солью на мирной горбушке –
крохи немеренных сил.

Солнечный зайчик от пряжки
прыгал по буквам «дошли!».
Память горчила из фляжки,
вторили ей журавли,

синь прошивая пунктиром –
ждал отвоёванный дом.
Ландыш сигналил о мире
мягким зелёным мечом.

Я на светлой стороне.
Как дышу, слагаю строки,
Проживаю те уроки,
Что даются свыше мне.

Все, запавшее извне,
Пропускаю через душу.
Создавая, не разрушу.
Я – на светлой стороне.

Разум с верой заодно.
Мысли чередой отправлю,
Свет от Яви и до Прави 
В них, как главное звено.

Разум заодно с былым.
Родниками – речь родная.
Приоткрылась кладовая
Да со смыслом вековым.

Разум с кровью заодно –
Генов родовая память
Льётся в жизненное пламя,
Как багряное вино.

Я с душой наедине.
Я – она и есть, точнее.
Между терний путь виднее:
Я на светлой стороне.

Взгляды стылые чую кожей я —
Непохожая, непохожая.

Непривычная, не по ветру нос,
Не подстроилась — не допетрилось.

На досужий суд ваш — невнятна я,
Раздражающе непонятная.

Угождать бы вам, быть хитрей чуть-чуть.
Не виляется. Быть собой хочу.

А недобрых слов сброшу пятна я.
Бесит слабого — непонятное.

Мы каждый год стараемся итожить,
И друг на друга планы громоздим.
Хотим подняться, смочь и приумножить,
Взлетаем, развиваемся, спешим.

Вода под камень не течет лежачий,
Все так, но вот подумалось о чем:
Когда спешим, горбатимся-ишачим,
И суетимся – мы тогда живем?

Так, как душе мечтается и снится,
Проблемам, директивам вопреки,
Чтоб вкусно и взахлеб из той криницы,
Где забывают клетки и силки?

Чтобы Вчера не висло грузом лишним,
Чтоб Завтра не тревожило ничуть.
Живи минутой, что сочнее вишни,
Живи сейчас и здесь, ты просто будь!

Очарованье каждого мгновенья,
Звучанье яви или краски сна,
И нежности любимых дуновенье,
И каждый вздох, и каждый взгляд – до дна!

Живи Сейчас! В минутах, полных света.
Живи вот здесь, по полной проживи!
Пусть твой корабль плывет с попутным ветром
Под негасимым парусом любви!

Экраны, мужчины… Сенсации, крики,
Призывы, конфликты, дубинки и флаги.
Фальшивых кумиров привычные лики,
Оружие, деньги, бумаги, бумаги…

Уж если кричать – то в атаку вздымаясь,
Да так, чтоб пошли без сомнения следом.
А коль воевать – то до мирного мая,
Да так, чтоб на долгие годы победа.

Уж если погоны – то с честью надеты,
Да так, чтоб чисты, чтобы непогрешимы.
Уж коли знамена – то с именем света,
Да так, чтоб с ясной душою за ними.

Уж если и драться, то за справедливость,
Да так, чтобы было потом неповадно.
Уж если сказать, то в глаза и правдиво,
Да так, чтоб ни капли сомнения в правде.

Уж если запомнить, то памятью светлой,
Да так, чтоб не гасло зажженное пламя,
Так, чтобы былое без тени наветов
Продолжилось бы не словами – делами.

Пусть сердце подстроится в такт метронома,
И кровная память – в строю на параде.
И прадед продолжен в тебе невесомо,
Теперь за тобой – защищать и уладить.

Это видимо мой
предел:
если свист ядовитых
стрел,
не свернуть, не уметь
смолчать —
будто в паспорт души –
печать,
и таранит копьё
назло
осторожности –
тьмы крыло.

Я в полет – ветер рвет оперение,
Я светить – наползает затмение,
Я мечтаю – улыбочки скепсиса,
Расцветаю – мне зависти герпеса.

Только флаги над замком развесила –
На граните – отметины плесени,
Что питается светлыми соками,
И ползет, не пуская к высокому.

Улыбнусь ли я парусу алому –
Пальцем тронут висок: небывалое!
Убеждение связывать узами
Называют ненужными грузами.

Если двигаюсь интуитивно я —
Ярлыком получаю: наивная!
Принимаю лишь истинно верное –
В спину слышится: высокомерная!

У меня не проблемы со зрением:
Есть вокруг мастера отемнения,
Что с глазами живут обречёнными
И на белое скажут, что черное.

На границе меж светом и теменью
Совершают они отемнение
В серой зоне тоски и неверия,
Несмотря, что открыла все двери я.

Я оставлю те двери открытыми,
Но летаю своими орбитами.
Со своими сверяясь светилами,
Заряжаюсь душевными силами.

Мы с тобой заблудились в июне,
не подходят ключи от весны.
Ехать прямо — стена пелены,
а остаться — засесть в накануне.

Накануне по вкусу чудное —
кисло-сладкое, горечь ли, соль?
Поперёк, параллельно ли, вдоль
надо плыть в этом смутном настое?

Не понять — изнутри или сверху
жарко-острое это «вот-вот»…
Но ведь есть тут какой-нибудь брод!
И ведь кто-то мы есть на поверку.

Люди – люди, совсем не ангелы.
Их ломает, корежит жизнь,
кормит вкрадчивыми приманками
и пинает, что лишь держись.

Если ненависть ало затмит глаза,
ногти злобы в ладонь впились,
между против и за выбираю за,
ни к чему обличений хлыст.

В каждом – свет, пусть его нелегко найти.
Я со светом тем заодно.
Люди – люди, и значит, нам по пути
прорастать световым зерном.

Точка сплетения духа и плоти,
узел энергопотоков вселенной,
ныне и присно вовеки на взлёте
я, человек,

в небо вонзаюсь вопросом-антенной,
чтобы низвергнуться ливнем-ответом,
кануть уйти и остаться нетленным.

Заполучаю порой рикошетом
тёмный прожорливый ген энтропии
в битве извечной меж мраком и светом,

рыскаю в поиске верной тропы и
делаю, делаю, делаю выбор
там, где бессилен и рок и мессия,
но, человек,

первоисточник стихов и ошибок,
вечный искатель наземного рая,
в гору тащу заповедную глыбу,

сею зерном её жду урожая,
мир заплетая сетями улыбок,
неразрешимость любовью решая…
я человек

Все будет хорошо! Отринем беспокойство,
Оно рисует день, который не пришел.
Подмогой будет лад разумного устройства,
Ты – на пути его. Все будет хорошо!

Пусть импульсом добра и солнечного света
Согреется душа, наполнятся шаги,
Продолжишься, свершась в неизмеримом Где-то,
Отгородив от тьмы незримые круги.

Все будет хорошо! Направим силу мысли
На радость бытия, и телом и душой.
Природа и душа на звездном коромысле,
А ось – сама Любовь. Все будет хорошо!

Светило сонное светило,
Склонялась скромная сирень,
Спросонок сакура сулила
Сквозную солнечную сень.

Струилась синяя стихия —
Сапфиров суетливый сонм.
Слагался стих солярным стилем —
С сознанием сплетая сон.

Соцветьям строк стелился свиток,
Собравши стратосферы свет.
Солисты соловьиной свиты
Слагали свистами сонет.

горе
хлебать полной ложкой ––
ложку за маму
ложку за папу
ложку
за нерождённого брата
за гнойное чрево весны

И.Чуднова

Полной ложкой – за папу, за маму,
за родню из глубин старины –
пью до капельки маленькой самой
эту жизнь… Продолжают сыны.

Без уныния и без мороки
принимая и горечь, и соль,
одолею в дороге уроки
наваждений, распутий и воль.

Не корысти, не моде в угоду
вдалеке от потёмок-порух,
мой черёд оберечь силу рода,
совершенствуя посолонь дух.

Заглянуть, если там глубина,
подбирая настройки себя –
и отдать, получая сполна,
как себя самого, возлюбя.

Заглянуть, понимая – смешны
примитивные против и за,
и дойти от войны до весны,
посмотрев человеку в глаза.